Про обоняние тогда еще не знали.
Я тогда написала, что если исходить из этой симптоматики, то я этим вирусом болею уже лет пятнадцать.
Пару раз меня накрывало настолько жестко, что скорая ко мне ездила как на работу, причем месяцами. Приедут, бывало, померяют давление, дадут глицинчику и отчалят.
Бить не били, врать не буду. Но вообще мысль, что я придуриваюсь от безделья и занятых людей отвлекаю от дела, читалась довольно внятно.
Это было очень несправедливо и обидно. Потому что вообще-то моя ролевая модель - пионер-герой. Т.е. пока пациент способен стоять вертикально, он годен в строй без всяких отмазок. И если уж я решилась побеспокоить занятых людей, то это значит, что я реально в этот момент прощаюсь с жизнью.
В целом занятые люди были не так уж неправы, потому что ни МРТ, ни Доплер, ни суточный мониторинг никакой такой уж прямо паталогии не выявлял. Эта информация, конечно, радовала, я вообще люблю хорошие новости, но легче от этого почему-то не становилось.
При Советской власти такая ситуация, когда у пациента ничего смертельного нет, а он помирает на ровном месте, квалифицировалась как ВСД. Потом, когда мы примкнули к мировой цивилизации, над этим диагнозом все ржали, потому что его не существовало нигде, это было ноухау советской медицины. Эта аббревиатура расшифровывалась как общая малахольность, с которой ничего сделать нельзя, а можно только попить глицинчику.
Этому выводу способствовало еще и то, что такой пациент свои жалобы излагал крайне невнятно. Меня, например, в те периоды можно было с тем же успехом показывать ветеринару, потому что я не могла ответить ни на один вопрос, а только мычала и помавала руками, желая изобразить, насколько мне хреново.
Хреново было и правда не на шутку. Я любила, например, потерять сознание за рулем. Или я среди ночи понимала вдруг, что вот этот вздох был последний. В качестве орнаментального дополнения меня кидало то в жар, то в холод, под ложечкой было какое-то мучительное томление плюс общий упадок сил.
И не надо мне тут про климакс, в 30 лет бывало то же самое, просто в 30 лет человеку еще не мерещится ни инфаркт, ни инсульт, поэтому он никуда не обращается, чтобы не беспокоить занятых людей.
В современном мире смешной диагноз ВСД заменили на серьезный, уважаемый диагноз "тревожное расстройство", и дело сразу пошло веселей.
У меня в последний раз, когда я уже Богу душу отдавала, все неожиданно решилось посредством психофармы и нескольких сессий у грамотного терапевта. Т.е. реально как бабка отшептала.
То есть когда вегетативная система уже совсем пошла вразнос - даже тогда ее можно угомонить через психику.
А если не дожидаться острых состояний, то вероятно, это дело тоже можно как-то обратно сбалансировать, причем не прибегая к тяжелым препаратам?
Достаточно просто немного представлять себе, как такое расстройство устроено. И как на него можно повлиять.
Про это следующий вебинар Натальи Терещенко. Вот тут в комментах к ее посту люди жаловались на всякое, почитайте. И если у вас те же проблемы, то вам туда.
Потому что этот вебинар Наташа сделала специально по запросам, это будут не общие слова про то, как полезно высыпаться и гулять на свежем воздухе - это будут конкретные приемы, которые работают. И объяснение, как они работают и почему.
Записываться здесь.