Поэтому горожанину полезно иногда показывать, откуда на самом деле берется мясо, асфальт и вода, это расширяет его горизонты.
Мы с
Юго-Западные очистные сооружения - это по размеру такой небольшой городок, где никого нет и все делается само. Там нам поведали историю вопроса. История впечатлила, хотя запомнить удалось немногое.
В начале было слово(зачеркнуто) При совке сточные воды не очищали вообще в надежде на силы природы. Сливали в Неву как есть. Считалось, что воды в Неве много, течет она быстро, а значит - все дерьмо само куда-нибудь денется, а пока мы оттуда же станем брать воду для питья . Ну фильтровали чуть-чуть, чисто ради приличия, а отфильтрованное свозили на полигоны, где оно, собственно, и пребывает до сих пор, занимая дорогую землю и выделяя в воздух все, что душе угодно.
Потом страны Скандинавии спохватились, что Балтика какая-то уж очень грязная, и что от грязи и прочего фосфора в ней заводятся сине-зеленые водоросли - это такие мыслящие твари, уничтожающие все живое, в чем я с ними полностью солидарна(зачеркнуто). Скандинавы забегали и быстренько подписали Хельсинкскую конвенцию насчет того, чтобы азот и фосфор куда-нибудь убирать и вообще вести себя прилично, особенно это касалось СССР и Ленинграда в частности.
В результате этого волшебного пенделя совки тоже немножко забегали, и начиная с 90-х привели ситуацию в такой порядок, что финны аж присвистнули и обозвали это дело международным прорывом. Непосредственно в Неву теперь мышь не проскочит. Все стекает в коллекторы, а из них попадает туда же, куда и все(зачеркнуто)мы - на станцию очистки и сжигания.
Сперва это дело фильтруется через решетки,
затем в т.н. песколовках оседает песок, дальше в отстойниках тяжелые фракции оседают, а легкие, соответственно, всплывают, причем и те, и другие сжигаются, никаких полигонов. На фото дивный дядечка Большеменников Яков Абрамович - человек-легенда, запускавший все это дело и стоявший у истоков - укрощает очистительный огонь. Запах там стоит, как в преисподней, но мы заранее надушили платочки, мы умные.
То, что остается, отправляется на биоочистку, где разумный ил сжирает абсолютно все. Ил, нажравшийся фосфора, идет потом на удобрения, чтоб в хозяйстве ничего не пропадало. А еще потом эту воду обеззараживают ультрафиолетом, после чего ее можно пить(зачеркнуто) с чистой совестью сбрасывают в залив. На этом этапе вода уже совсем ничем не пахнет, и надушенный платочек можно наконец убрать в карман.
Другой чудный дядечка, Дмитрий Трошенко, который рулит водоканальским образовательным центром, сообщил, что купаться в заливе все равно не стоит. За свои стоки он спокоен, но есть же еще областные предприятия, до них рука прогресса еще не дотянулась, и вот они-то нам все и засрали и продолжают засирать.
То же самое он говорил насчет водопроводной воды, когда мы были уже на Южной водопроводной станции. Стация построена по последнему слову, весь персонал обучали за границей, в краны подают практически Боржоми, но ржавые трубы, но городские власти, но жилконторы - молодая Республика окружена врагами, и поэтому из крана льется то, что из него льется, а не то прекрасное, что Господь в неизреченной милости своей(зачеркнуто) эти дивные люди нам накачали из Невы.
Интересно было бы послушать начальника транспортного цеха(зачеркнуто), что по этому поводу думает мой муж. Он, так уж сложилось, производит водяные фильтры.